Щелкунчик и Мышиный Король
Я думаю, дети, всякий из вас, ни минуты не колеблясь, последовал бы за
честным, добрым Щелкунчиком, у которого не могло быть ничего дурного на
уме. А уж Мари и подавно - ведь она знала, что вправе рассчитывать на
величайшую благодарность со стороны Щелкунчика, и была убеждена, что он
сдержит слово и покажет ей много диковинок.
Вот потому она и сказала:
- Я пойду с вами, господин Дроссельмейер, но только недалеко и ненадолго,
так как я совсем еще не выспалась.
- Тогда, - ответил Щелкунчик, - я выберу кратчайшую, хотя и не совсем
удобную дорогу.
Он пошел вперед. Мари - за ним. Остановились они в передней, у старого
огромного платяного шкафа. Мари с удивлением заметила, что дверцы, обычно
запертые на замок, распахнуты; ей хорошо было видно отцовскую дорожную
лисью шубу, которая висела у самой дверцы. Щелкунчик очень ловко вскарабкался
по выступу шкафа и схватил большую кисть, болтавшуюся на толстом шнуре
сзади на шубе. Он изо всей силы дернул кисть, и тотчас из рукава шубы
спустилась изящная лесенка кедрового дерева.
- Не угодно ли вам подняться, драгоценнейшая мадемуазель Мари? - спросил
Щелкунчик.
Мари так и сделала. И не успела она подняться через рукав, не успела
выглянуть из-за воротника, как ей навстречу засиял ослепительный свет,
и она очутилась на прекрасном, благоуханном лугу, который весь искрился,
словно блестящими драгоценными камнями.
- Мы на Леденцовом лугу, - сказал Щелкунчик. - А сейчас пройдем в те
ворота.
 Только
теперь, подняв глаза, заметила Мари красивые ворота, возвышавшиеся в нескольких
шагах от нее посреди луга: казалось, что они сложены из белого и коричневого,
испещренного крапинками мрамора. Когда же Мари подошла поближе, она увидела,
что это не мрамор, а миндаль в сахаре и изюм, почему и ворота, под которыми
они прошли, назывались, по уверению Щелкунчика, Миндально-Изюмовыми воротами.
На боковой галерее этих ворот, по-видимому, сделанной из ячменного сахара,
шесть обезьянок в красных куртках составили замечательный турецкий военный
оркестр, который играл так хорошо, что Мари, сама того не замечая, шла
все дальше и дальше по мраморным плитам, прекрасно сделанным из сахара,
сваренного с пряностями.
Вскоре ее овеяли сладостные ароматы, которые струились из чудесной рощицы,
раскинувшейся по обеим сторонам. Темная листва блестела и искрилась так
ярко, что ясно были видны золотые и серебряные плоды, висевшие на разноцветных
стеблях, и банты, и букеты цветов, украшавшие стволы и ветви, словно веселых
жениха и невесту и свадебных гостей. При каждом дуновении зефира, напоенного
благоуханием апельсинов, в ветвях и листве поднимался шелест, а золотая
мишура хрустела и трещала, словно ликующая музыка, которая увлекала сверкающие
огоньки, и они плясали и прыгали.
- Ах, как здесь чудесно! - воскликнула восхищенная Мари.
- Мы в Рождественском лесу, любезная мадемуазель, - сказал Щелкунчик.
- Ах, как бы мне хотелось побыть здесь! Тут так чудесно! - снова воскликнула
Мари.
Щелкунчик ударил в ладоши, и тотчас же явились крошечные пастухи и пастушки,
охотники и охотницы, такие нежные и белые, что можно было подумать, будто
они из чистого сахара. Хотя они и гуляли по лесу, Мари их раньше почему-то
не заметила. Они принесли чудо какое хорошенькое золотое кресло, положили
на него белую подушку из пастилы и очень любезно пригласили Мари сесть.
И сейчас же пастухи и пастушки исполнили прелестный балет, а охотники
тем временем весьма искусно трубили в рога. Затем все скрылись в кустарнике.
- Простите, дорогая мадемуазель Штальбаум, - сказал Щелкунчик, - простите
за такие жалкие танцы. Но это танцоры из нашего кукольного балета - они
только и знают что повторять одно и то же. А теперь не угодно ли вам пожаловать
дальше?
- Да что вы, балет был просто прелесть какой и мне очень понравился!
- сказала Мари, вставая и следуя за Щелкунчиком.
Они шли вдоль ручья, бегущего с нежным журчанием и лепетом и наполнявшего
своим чудным благоуханием весь лес.
- Это Апельсиновый ручей, - ответил Щелкунчик на расспросы Мари, - но,
если не считать его прекрасного аромата, он не может сравниться ни по
величине, ни по красоте с Лимонадной рекой, которая, подобно ему, вливается
в озеро Миндального Молока.
И в самом деле, вскоре Мари услышала более громкий плеск и журчание и
увидела широкий лимонадный поток, который катил свои гордые светло-желтые
волны среди сверкающих, как изумруды, кустов. Необыкновенно бодрящей прохладой,
услаждающей грудь и сердце, веяло от прекрасных вод. Неподалеку медленно
текла темно-желтая река, распространявшая необычайно сладкое благоухание,
а на берегу сидели красивые дети, которые удили маленьких толстых рыбок
и тут же поедали их. Подойдя ближе, Мари заметила, что рыбки были похожи
на ломбардские орехи. Немножко подальше на берегу раскинулась очаровательная
деревушка. Дома, церковь, дом пастора, амбары были темно-коричневые с
золотыми кровлями, а многие стены были расписаны так пестро, словно на
них налепили миндалины и лимонные цукаты.
- Это село Пряничное, - сказал Щелкунчик, - расположенное на берегу Медовой
реки. Народ в нем живет красивый, но очень сердитый, так как все там страдают
зубной болью. Лучше мы туда не пойдем.
В то же мгновение Мари заметила красивый городок, в котором все дома
сплошь были пестрые и прозрачные. Щелкунчик направился прямо туда, и вот
Мари услышала беспорядочный веселый гомон и увидела тысячу хорошеньких
человечков, которые разбирали доверху нагруженные телеги, теснившиеся
на базаре. А то, что они доставали, напоминало пестрые разноцветные бумажки
и плитки шоколада.
- Мы в Конфетенхаузене, - сказал Щелкунчик, - сейчас как раз прибыли
посланцы из Бумажного королевства и от Шоколадного короля. Не так давно
бедным конфетенхаузенцам угрожала армия комариного адмирала, поэтому они
покрывают свои дома дарами Бумажного государства и возводят укрепления
из прочных плит, присланных Шоколадным королем. Но, бесценная мадемуазель
Штальбаум, мы не можем посетить все городки и деревушки страны - в столицу,
в столицу!
Щелкунчик заторопился дальше, а Мари, сгорая от нетерпения, не отставала
от него. Вскоре повеяло дивным благоуханием роз, и все словно озарилось
нежно мерцающим розовым сиянием. Мари заметила, что это был отблеск розово-алых
вод, со сладостно-мелодичным звуком плескавшихся и журчавших у ее ног.
Волны все прибывали и прибывали и наконец превратились в большое прекрасное
озеро, по которому плавали чудесные серебристо-белые лебеди с золотыми
ленточками на шее и пели прекрасные песни, а бриллиантовые рыбки, словно
в веселой пляске, ныряли и кувыркались в розовых волнах.
- Ах, - в восторге воскликнула Мари, - да ведь это же то самое озеро,
какое пообещал мне сделать крестный! А я - та самая девочка, которая должна
была забавляться с миленькими лебедями.
Щелкунчик улыбнулся так насмешливо, как еще ни разу не улыбался, а потом
сказал:
- Дяде никогда не смастерить ничего подобного. Скорее вы, милая мадемуазель
Штальбаум... Но стоит ли над этим раздумывать! Лучше переправимся по Розовому
озеру на ту сторону, в столицу.
фото на сайте www.SAMARA.ru
|
