|
56. ТАЙНА ДОКТОРА ЛЕПСИУСА
В зале пронесся шепот ужаса. Все как один не отрываясь глядели на перепончатую
конечность, сильно распухшую в суставах, омерзительно цепкую и деформированную.
- Эта рука, - продолжал доктор Лепсиус сильно дрогнувшим голосом и побледнев,
как смерть, - эта рука превзошла все мои ожидания. Она показывает такую
степень дегенерации, которой мне еще не приходилось наблюдать в натуре!
Я прошу поэтому у почтенного собрания разрешения демонстрировать этого
старца целиком!
Распорядитель, окаменев от ужаса, не произнес ни слова. Кое-кто в зале
встал с места. Женщины были близки к истерике.
И как раз в эту минуту на лице профессора Хизертона появились признаки
оживления. Блуждающие глаза стали сознательней. Взгляд его упал на собственную
руку, и в нем сверкнул страх. Зубы его щелкнули, скулы обтянулись. Вырвав
руку у Лепсиуса, Хизертон вдруг подпрыгнул и вцепился ему в грудь.
Толстяк вскрикнул, в зале раздался стон. Два рослых милиционера, вынырнув
из-под эстрады, оттащили профессора Хизертона от Лепсиуса. Несмотря на
их рост и мускулы, они с трудом удерживали этого небольшого человечка.
- Продолжайте! - крикнул кто-то из зала. - Теперь уже нельзя остановиться
на середине!
- Я продолжаю... - с трудом ответил Лепсиус, вытерев холодный пот с лица.
- Я продолжаю и докончу. Этот профессор - не профессор! Он не может быть
работником умственного труда. Он - из тех, кого не хочет держать земля
его родины, из тех, кто служили мне объектом для наблюдений!
С этими словами Лепсиус решительно подошел к Хизертону, схватил его за
белоснежную шевелюру - и сдернул ее. Зал вскрикнул. На месте старца в
руках милиционеров бился ярко-рыжий человек средних лет. Борода его упала
на пол.
- Капитан Грегуар! - завизжал Биск, ринувшись к эстраде. - Убийца! Держите
его!
Но Биска не допустили наверх. Железные пальцы Тингсмастера сжали ему руку.
- Смотри и слушай! - шепнул он ему повелительно. - Дойдет очередь и до
тебя.
Между тем Лепсиус, бросив белый парик наземь, бесстрашно схватился и за
рыжий. Секунда - и вместо рыжего человека перед залом бился бледный брюнет
с перекошенным лицом, с бескровными губами и сверкающими глазами.
- Грегорио Чиче! - вскрикнул на этот раз сам Микаэль Тингсмастер.
Наступила жуткая тишина.
- Дамы, удалитесь! - потребовал Лепсиус. - Милиционеры, разденьте его.
Переводчик быстро перевел приказание Лепсиуса. Но никто не хотел удалиться,
а милиционеры в одну минуту стащили с Чиче одежду, оставив его в одном
белье. Теперь им на помощь подошли еще двое. На голову Чиче накинули мешок.
- Поверните его спиной к публике! Вот так. Обнажите спину до пояса!
Милиционеры что-то замешкались.
- Леди и джентльмены, - продолжал Лепсиус свою речь, - я должен открыть
вам теперь, в чем сущность отмеченной мною дегенерации. Кое-кто из вас
читал, вероятно, старого немецкого философа времен Гете - некоего Гердера.
В своих возвышенных писаньях о человечестве он, между прочим, проводит
мысль о вертикальном строении человеческого позвоночника в противоположность
горизонтальному звериному. И вот, открытый мною бугорок оказался деформированной
точкой хребта. Это - Vertebra media sine bestialia. Это начало роста позвоночника
не по вертикали, а по горизонтали, как у зверей. Взгляните вот сюда...
- Он быстро повернулся к Чиче и вдруг вскрикнул: - Черт побери, да что
это такое?
- Не знаю, сэр... - пробормотал переводчик, стоявший возле милиционеров,
трясущихся от страха. - На нем что-то железное, сэр. Это не сдернешь с
тела.
Спина оголенного человека была в железном футляре.
Лепсиус кинулся к нему, заглянул во все стороны, нашел металлические пряжки,
какие бывали на старых книжных фолиантах, и лихорадочно начал их отстегивать.
Одна, другая, третья...
- Снимайте футляр!
Милиционеры рванули, на минуту выпустив Чиче. В ту же секунду потрясающий
вопль вырвался из тысячи уст. На стол прыгнул зверь с изогнутым, как у
кошки, хребтом. Он соскочил со стола в зал и на четвереньках понесся,
едва касаясь пола, к выходу.
- Держите его! - истерически крикнул Лепсиус. - Это бесподобный, законченный
объект!
Но ни одна душа не могла бы задержать Чиче. Толпа с воплем шарахнулась
от него, и он мчался к свободному проходу до тех пор, пока громовый голос
Тингсмастера не крикнул:
- Бьюти!
Тогда наперерез бегущему Чиче выросла белая фигура собаки. Бьюти, рыча,
пересекла ему путь, но тут произошло нечто непостижимое. Шерсть на собаке
стала дыбом, пасть ее жалобно оскалилась, она затряслась и отступила.
Проход был свободен. Чиче прыгнул к дверям мимо шарахнувшейся от него
в смятении толпы. Еще секунда - и ночной петербургский сумрак поглотил
бы его. Но тут в воздухе просвистела пуля. Красноармеец, неподвижно стоявший
у запасного выхода, спокойно опустил к ногам дуло своего ружья. Полузверь-получеловек
с пробитым пулей черепом рухнул на пол, не добравшись до двери.
Никто в течение нескольких секунд не был в состоянии ни говорить, ни сдвинуться
с места.
Наконец раздался спокойный голос Тингсмастера:
- Тот, до кого побрезгал дотронуться зверь, перестал существовать, товарищи!
Но еще не вымерли те, кто не брезгают пользоваться такими, как он!
- Вот именно! - ответил чей-то стальной голос.
К эстраде приблизился новый оратор. Он взошел на нее. Он оглядел публику
серыми глазами, на мгновение задержавшись на мнимой чете Василовых. Но
Артур и Вивиан не выдержали перенесенных страданий и пережитого ужаса,
они оба лишились сознания.
- Я генеральный прокурор штата Иллинойс, - отчеканил незнакомец, отстраняя
рукой кинувшегося к нему Лепсиуса. - Я послан сюда, чтобы задержать опасного
преступника. Но я был сейчас в публике, и я шарахнулся вместе с нею, дав
ему бежать. Если б не точная пуля этого спокойного молодого человека,
вряд ли мы хорошо спали бы сегодня.
В зале уже поспешно, под присмотром взволнованного Лепсиуса, убирали труп
Чиче.
Незнакомец продолжал:
- Вы видели перед собой одного из величайших преступников эпохи. Он неизвестного
происхождения. Его зовут Грегорио Чиче. Родная страна с отвращением свергла
его власть и выгнала из своих пределов. Но нашлись люди, поднявшие на
щит этого человека. Они дали ему власть и деньги, помогали изменять обличья,
убивали его руками. У этого человека было множество адресов. Он и польский
аптекарь Вессон из города Пултуска, составитель и продавец страшнейших
ядов. Он и рыжий капитан Грегуар, хозяин парохода "Торпеда".
Он и преступный профессор Хизертон, гноящий в своем сумасшедшем доме под
Нью-Йорком десятки здоровых, но неугодных кое-кому людей. В конторах,
банках, армии, церкви, в лучших кварталах и последних кабачках он имел
своих помощников. Его магнетическая сила велика. Его хитрости неисчислимы.
Он сам пускал слух о себе, как о потомке Калиостро. И все-таки он не хозяин,
а только наемник, такой же, каким был Калиостро при королевских дворах.
И можно сказать одно: те, кто пользуются им, - хуже и страшнее, чем он.
Сказав это, незнакомец очень медленно сошел с эстрады, догоняемый дрожащим
Лепсиусом. Внизу, в толпе, толстяк схватил его наконец за фалды и с жаром
упал ему на шею.
- Тсс! - произнес генеральный прокурор, приложив палец к губам. - Молчите!
Позаботимся прежде всего об этих двух. - И он показал на Артура Морлендера
и Вивиан, лежавших в глубоком обмороке.
Вдвоем они вынесли их обоих из зала, подозвали автомобиль, уложили молодых
людей на сиденье, вскочили сами, и прокурор назвал шоферу одну из петроградских
гостиниц.
Молчаливо расходился народ со съезда. Ложа с иностранцами опустела уже
давно. Тингсмастер, Сорроу, Биск побрели в гавань, к скромному жилищу
Сорроу. Бьюти медленно следовала за ними. Шерсть ее все еще стояла дыбом,
а хвост был судорожно поджат между задними лапами.
- Дело-то кончилось благополучно, Мик, - тихо сказал Сорроу, - а все-таки
жутко на душе, когда подумаешь, что те, кто стоят за Чиче, - еще целы
и невредимы.
- Да, - ответил Тингсмастер. - Но удар, полученный ими, посильнее пули.
НАЗАД.::. .::. .::. ДАЛЬШЕ
| |