Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Аленушкины сказки
ВАНЬКИНЫ ИМЕНИНЫ
I
Бей, барабан, та-та! тра-та-та! Играйте, трубы: тру-ту! ту-ру-ру!..
Давайте сюда всю музыку - сегодня Ванька именинник!.. Дорогие гости, милости
просим... Эй, все собирайтесь сюда! Тра-та-та! Тру-ру-ру!
Ванька похаживает в красной рубахе и приговаривает:
- Братцы, милости просим... Угощенья - сколько угодно. Суп из самых
свежих щепок; котлеты из лучшего, самого чистого песку; пирожки из
разноцветных бумажек; а какой чай! Из самой хорошей кипяченой воды. Милости
просим... Музыка, играй!..
Та-та! Тра-та-та! Тру-ту! Ту-ру-ру!
Гостей набралось полная комната. Первым прилетел пузатый деревянный
Волчок.
- Жж... жж... где именинник? Жж... жж... Я очень люблю повеселиться в
хорошей компании...
Пришли две куклы. Одна - с голубыми глазами, Аня, у нее немного был
попорчен носик; другая - с черными глазами, Катя, у нее недоставало одной
руки. Они пришли чинно и заняли место на игрушечном диванчике. -
- Посмотрим, какое угощенье у Ваньки, - заметила Аня. - Что-то уж очень
хвастает. Музыка недурна, а относительно угощенья я сильно сомневаюсь.
- Ты, Аня, вечно чем-нибудь недовольна, - укорила ее Катя.
- А ты вечно готова спорить.
Куклы немного поспорили и даже готовы были поссориться, но в этот
момент приковылял на одной ноге сильно поддержанный Клоун и сейчас же их
примирил.
- Все будет отлично, барышня! Отлично повеселимся. Конечно, у меня
одной ноги недостает, но ведь Волчок и на одной ноге вон как кружится.
Здравствуй, Волчок...
- Жж... Здравствуй! Отчего это у тебя один глаз как будто подбит?
- Пустяки... Это я свалился с дивана. Бывает и хуже.
- Ох, как скверно бывает... Я иногда со всего разбега так стукнусь в
стену, прямо головой!..
- Хорошо, что голова-то у тебя пустая...
- Все-таки больно... жж... Попробуй-ка сам, так узнаешь.
Клоун только защелкал своими медными тарелками. Он вообще был
легкомысленный мужчина.
Пришел Петрушка и привел с собой целую кучу гостей: собственную жену,
Матрену Ивановну, немца-доктора Карла Иваныча и большеносого Цыгана; а Цыган
притащил с собой трехногую лошадь.
- Ну, Ванька, принимай гостей! - весело заговорил Петрушка, щелкая себя
по носу. - Один другого лучше. Одна моя Матрена Ивановна чего стоит... Очень
она любит у меня чай пить, точно утка.
- Найдем и чай, Петр Иваныч, - ответил Ванька. - А мы хорошим гостям
всегда рады... Садитесь, Матрена Ивановна! Карл Иваныч, милости просим...
Пришли еще Медведь с Зайцем, серенький бабушкин Козлик с
Уточкой-хохлаткой, Петушок с Волком - всем место нашлось у Ваньки.
Последними пришли Аленушкин Башмачок и Аленушкина Метелочка. Посмотрели
они - все места заняты, а Метелочка сказала:
- Ничего, я и в уголке постою...
А Башмачок ничего не сказал и молча залез под диван. Это был очень
почтенный Башмачок, хотя и стоптанный. Его немного смущала только дырочка,
которая была на самом носике. Ну, да ничего, под диваном никто не заметит.
- Эй, музыка! - скомандовал Ванька.
Забил барабан: тра-та! та-та! Заиграли трубы: тру-ту! И всем гостям
вдруг сделалось так весело, так весело...
II
Праздник начался отлично. Бил барабан сам собой, играли сами трубы,
жужжал Волчок, звенел своими тарелочками Клоун, а Петрушка неистово пищал.
Ах, как было весело!..
- Братцы, гуляй! - покрикивал Ванька, разглаживая свои льняные кудри.
Аня и Катя смеялись тонкими голосками, неуклюжий Медведь танцевал с
Метелочкой, серенький Козлик гулял с Уточкой-хохлаткой, Клоун кувыркался,
показывая свое искусство, а доктор Карл Иваныч спрашивал Матрену Ивановну:
- Матрена Ивановна, не болит ли у вас животик?
- Что вы, Карл Иваныч? - обижалась Матрена Ивановна. - С чего вы это
взяли?..
- А ну, покажите язык.
- Отстаньте, пожалуйста...
- Я здесь... - прозвенела тонким голоском серебряная Ложечка, которой
Аленушка ела свою кашку.
Она лежала до сих пор спокойно на столе, а когда доктор заговорил об
языке, не утерпела и соскочила. Ведь доктор всегда при ее помощи осматривает
у Аленушки язычок...
- Ах, нет... не нужно! - запищала Матрена Ивановна и так смешно
размахивала руками, точно ветряная мельница.
- Что же, я не навязываюсь со своими услугами, - обиделась Ложечка.
Она даже хотела рассердиться, но в это время к ней подлетел Волчок, и
они принялись танцевать. Волчок жужжал, Ложечка звенела... Даже Аленушкин
Башмачок не утерпел, вылез из-под дивана и шепнул Метелочке:
- Я вас очень люблю, Метелочка...
Метелочка сладко закрыла глазки и только вздохнула. Она любила, чтобы
ее любили.
Ведь она всегда была такой скромной Метелочкой и никогда не важничала,
как это случалось иногда с другими. Например, Матрена Ивановна или Аня и
Катя, - эти милые куклы любили посмеяться над чужими недостатками: у Клоуна
не хватало одной ноги, у Петрушки был длинный нос, у Карла Иваныча - лысина,
Цыган походил на головешку, а всего больше доставалось имениннику Ваньке.
- Он мужиковат немного, - говорила Катя.
- И, кроме того, хвастун, - прибавила Аня.
Повеселившись, все уселись за стол, и начался уже настоящий пир. Обед
прошел, как на настоящих именинах, хотя дело и не обошлось без маленьких
недоразумений. Медведь по ошибке чуть не съел Зайчика вместо котлетки;
Волчок чуть не подрался с Цыганом из-за Ложечки - последний хотел ее украсть
и уже спрятал было к себе в карман. Петр Иваныч, известный забияка, успел
поссориться с женой и поссорился из-за пустяков.
- Матрена Ивановна, успокойтесь, - уговаривал ее Карл Иваныч. - Ведь
Петр Иваныч добрый... У вас, может быть, болит головка? У меня есть с собой
отличные порошки...
- Оставьте ее, доктор, - говорил Петрушка. - Это уж такая невозможная
женщина... А впрочем, я ее очень люблю. Матрена Ивановна, поцелуемтесь...
- Ура! - кричал Ванька. - Это гораздо лучше, чем ссориться. Терпеть не
могу, когда люди ссорятся. Вон посмотрите...
Но тут случилось нечто совершенно неожиданное и такое ужасное, что даже
страшно сказать.
Бил барабан: тра-та! та-та-та! Играли трубы: тру-ру! ру-ру-ру! Звенели
тарелочки Клоуна, серебряным голоском смеялась Ложечка, жужжал Волчок, а
развеселившийся Зайчик кричал: бо-бо-бо!.. Фарфоровая Собачка громко лаяла,
резиновая Кошечка ласково мяукала, а Медведь так притопывал ногой, что
дрожал пол. Веселее всех оказался серенький бабушкин Козлик. Он, во-первых,
танцевал лучше всех, а потом так смешно потряхивал своей бородой и скрипучим
голосом ревел: мее-ке-ке!..
III
Позвольте, как все это случилось? Очень трудно рассказать все по
порядку, потому что из участников происшествия помнил все дело только один
Аленушкин Башмачок. Он был благоразумен и вовремя успел спрятаться под
диван.
Да, так вот как было дело. Сначала пришли поздравить Ваньку деревянные
кубики... Нет, опять не так. Началось совсем не с этого. Кубики
действительно пришли, но всему виной была черноглазая Катя. Она, она,
верно!.. Эта хорошенькая плутовка еще в конце обеда шепнула Ане:
- А как ты думаешь, Аня, кто здесь всех красивее.
Кажется, вопрос самый простой, а между тем Матрена Ивановна страшно
обиделась и заявила Кате прямо:
- Что же вы думаете, что мой Петр Иваныч урод?
- Никто этого не думает, Матрена Ивановна, - попробовала оправдываться
Катя, но было уже поздно.
- Конечно, нос у него немного велик, - продолжала Матрена Ивановна. -
Но ведь это заметно, если только смотреть на Петра Иваныча сбоку... Потом, у
него дурная привычка страшно пищать и со всеми драться, но он все-таки
добрый человек. А что касается ума...
Куклы заспорили с таким азартом, что обратили на себя общее внимание.
Вмешался прежде всего, конечно, Петрушка и пропищал:
- Верно, Матрена Ивановна... Самый красивый человек здесь, конечно, я!
Тут уже все мужчины обиделись. Помилуйте, этакий самохвал этот
Петрушка! Даже слушать противно! Клоун был не мастер говорить и обиделся
молча, а зато доктор Карл Иванович сказал очень громко:
- Значит, мы все уроды? Поздравляю, господа...
Разом поднялся гвалт. Кричал что-то по-своему Цыган, рычал Медведь, выл
Волк, кричал серенький Козлик, жужжал Волчок - одним словом, все обиделись
окончательно.
- Господа, перестаньте! - уговаривал всех Ванька. - Не обращайте
внимания на Петра Иваныча... Он просто пошутил.
Но все было напрасно. Волновался главным образом Карл Иваныч. Он даже
стучал кулаком по столу и кричал:
- Господа, хорошо угощенье, нечего сказать!.. Нас и в гости пригласили
только затем, чтобы назвать уродами...
- Милостивые государыни и милостивые государи! - старался перекричать
всех Ванька. - Если уж на то пошло, господа, так здесь всего один урод - это
я... Теперь вы довольны?
Потом... Позвольте, как это случилось? Да, да, вот как было дело. Карл
Иваныч разгорячился окончательно и начал подступать к Петру Иванычу. Он
погрозил ему пальцем и повторял:
- Если бы я не был образованным человеком и если бы я не умел себя
держать прилично в порядочном обществе, я сказал бы вам, Петр Иваныч, что вы
даже весьма дурак...
Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел встать между ним и
доктором, но по дороге задел кулаком по длинному носу Петрушки. Петрушке
показалось, что его ударил не Ванька, а доктор... Что тут началось!..
Петрушка вцепился в доктора; сидевший в стороне Цыган ни с того ни с сего
начал колотить Клоуна, Медведь с рычанием бросился на Волка, Волчок бил
своей пустой головой Козлика - одним словом, вышел настоящий скандал. Куклы
пищали тонкими голосами, и все три со страху упали в обморок.
- Ах, мне дурно!.. - кричала Матрена Ивановна, падая с дивана.
- Господа, что же это такое? - орал Ванька. - Господа, ведь я
именинник... Господа, это, наконец, невежливо!..
Произошла настоящая свалка, так что было уже трудно разобрать, кто кого
колотит. Ванька напрасно старался разнимать дравшихся и кончил тем, что сам
принялся колотить всех, кто подвертывался ему под руку, и так как он был
всех сильнее, то гостям пришлось плохо.
- Карраул!!. Батюшки... ой, карраул! - орал сильнее всех Петрушка,
стараясь ударить доктора побольнее... - Убили Петрушку до смерти...
Карраул!..
От свалки ушел один Башмачок, вовремя успевший спрятаться под диван. Он
со страху даже глаза закрыл, а в это время за него спрятался Зайчик, тоже
искавший спасения в бегстве.
- Ты это куда лезешь? - заворчал Башмачок.
- Молчи, а то еще услышат, и обоим достанется, - уговаривал Зайчик,
выглядывая косым глазом из дырочки в носке. - Ах, какой разбойник этот
Петрушка!.. Всех колотит и сам же орет благим матом. Хорош гость, нечего
сказать... А я едва убежал от Волка, ах! Даже вспомнить страшно... А вон
Уточка лежит кверху ножками. Убили, бедную...
- Ах, какой ты глупый, Зайчик: все куклы лежат в обмороке, ну и Уточка
вместе с другими.
Дрались, дрались, долго дрались, пока Ванька не выгнал всех гостей,
исключая кукол. Матрене Ивановне давно уже надоело лежать в обмороке, она
открыла один глаз и спросила:
- Господа, где я? Доктор, посмотрите, жива ли я?..
Ей никто не отвечал, и Матрена Ивановна открыла другой глаз. В комнате
было пусто, а Ванька стоял посредине и с удивлением оглядывался кругом.
Очнулись Аня и Катя и тоже удивились.
- Здесь было что-то ужасное, - говорила Катя. - Хорош именинник, нечего
сказать!
Куклы разом накинулись на Ваньку, который решительно не знал, что ему
отвечать. И его кто-то бил, и он кого-то бил, а за что про что - неизвестно.
- Решительно не знаю, как все это вышло, - говорил он, разводя руками.
- Главное, что обидно: ведь я их всех люблю... решительно всех.
- А мы знаем как, - отозвались из-под дивана Башмачок и Зайчик. - Мы
все видели!..
- Да это вы виноваты! - накинулась на них Матрена Ивановна. - Конечно,
вы... Заварили кашу, а сами спрятались.
- Они, они!.. - закричали в один голос Аня и Катя.
- Ага, вон в чем дело! - обрадовался Ванька. - Убирайтесь вон,
разбойники... Вы ходите по гостям только ссорить добрых людей.
Башмачок и Зайчик едва успели выскочить в окно.
- Вот я вас... - грозила им вслед кулаком Матрена Ивановна. - Ах, какие
бывают на свете дрянные люди! Вот и Уточка скажет то же самое.
- Да, да... - подтвердила Уточка. - Я своими глазами видела, как они
спрятались под диван.
Уточка всегда и со всеми соглашалась.
- Нужно вернуть гостей... - продолжала Катя. - Мы еще повеселимся...
Гости вернулись охотно. У кого был подбит глаз, кто прихрамывал; у
Петрушки всего сильнее пострадал его длинный нос.
- Ах, разбойники! - повторяли все в один голос, браня Зайчика и
Башмачок. - Кто бы мог подумать?..
- Ах, как я устал! Все руки отколотил, - жаловался Ванька. - Ну, да что
поминать старое... Я не злопамятен. Эй, музыка!..
Опять забил барабан: тра-та! та-та-та! Заиграли трубы: тру-ту!
ру-ру-ру!.. А Петрушка неистово кричал:
- Ура, Ванька!..
