Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Аленушкины сказки
СКАЗКА ПРО ВОРОБЬЯ ВОРОБЕИЧА, ЕРША ЕРШОВИЧА И ВЕСпЛОГО ТРУБОЧИСТА ЯШУ
I
Воробей Воробеич и Ерш Ершович жили в большой дружбе. Каждый день летом
Воробей Воробеич прилетал к речке и кричал:
- Эй, брат, здравствуй!.. Как поживаешь?
- Ничего, живем помаленьку, - отвечал Ерш Ершович. - Иди ко мне в
гости. У меня, брат, хорошо в глубоких местах... Вода стоит тихо, всякой
водяной травки сколько хочешь. Угощу тебя лягушачьей икрой, червячками,
водяными козявками...
- Спасибо, брат! С удовольствием пошел бы я к тебе в гости, да воды
боюсь. Лучше уж ты прилетай ко мне в гости на крышу... Я тебя, брат, ягодами
буду угощать - у меня целый сад, а потом раздобудем и корочку хлебца, и
овса, и сахару, и живого комарика. Ты ведь любишь сахар?
- Какой он?
- Белый такой...
- Как у нас гальки в реке?
- Ну вот. А возьмешь в рот - сладко. Твою гальку не съешь. Полетим
сейчас на крышу?
- Нет, я не умею летать, да и задыхаюсь на воздухе. Вот лучше на воде
поплаваем вместе. Я тебе все покажу...
Воробей Воробеич пробовал заходить в воду, - по колени зайдет, а дальше
страшно делается. Так-то и утонуть можно! Напьется Воробей Воробеич светлой
речной водицы, а в жаркие дни покупается где-нибудь на мелком месте,
почистит перышки - и опять к себе на крышу. Вообще жили они дружно и любили
поговорить о разных делах.
- Как это тебе не надоест в воде сидеть? - часто удивлялся Воробей
Воробеич. - Мокро в воде, - еще простудишься...
Ерш Ершович удивлялся в свою очередь:
- Как тебе, брат, не надоест летать? Вон как жарко бывает на солнышке:
как раз задохнешься. А у меня всегда прохладно. Плавай себе сколько хочешь.
Небойсь летом все ко мне в воду лезут купаться... А на крышу кто к тебе
пойдет?
- И еще как ходят, брат!.. У меня есть большой приятель - трубочист
Яша. Он постоянно в гости ко мне приходит... И веселый такой трубочист, -
все песни поет. Чистит трубы, а сам напевает. Да еще присядет на самый конек
отдохнуть, достанет хлебца и закусывает, а я крошки подбираю. Душа в душу
живем. Я ведь тоже люблю повеселиться.
У друзей и неприятности были почти одинаковые. Например, зима: как зяб
бедный Воробей Воробеич! Ух, какие холодные дни бывали! Кажется, вся душа
готова вымерзнуть. Нахохлится Воробей Воробеич, подберет под себя ноги да и
сидит. Одно только спасенье - забраться куда-нибудь в трубу и немного
погреться. Но и тут беда.
Раз Воробей Воробеич чуть-чуть не погиб благодаря своему лучшему другу
- трубочисту. Пришел трубочист да как спустит в трубу свою чугунную гирю с
помелом, - чуть-чуть голову не проломил Воробью Воробеичу. Выскочил он из
трубы весь в саже, хуже трубочиста, и сейчас браниться:
- Ты это что же, Яша, делаешь-то? Ведь этак можно и до смерти убить...
- А я почем же знал, что ты в трубе сидишь?
- А будь вперед осторожнее... Если бы я тебя чугунной гирей по голове
стукнул, разве это хорошо?
Ершу Ершовичу тоже по зимам приходилось не сладко. Он забирался
куда-нибудь поглубже в омут и там дремал по целым дням. И темно, и холодно,
и не хочется шевелиться. Изредка он подплывал к проруби, когда звал Воробей
Воробеич. Подлетит к проруби воды напиться и крикнет:
- Эй, Ерш Ершович, жив ли ты?
- Жив... - сонным голосом откликается Ерш Ершович. - Только все спать
хочется. Вообще скверно. У нас все спят.
- И у нас тоже не лучше, брат! Что делать, приходится терпеть... Ух,
какой злой ветер бывает!.. Тут, брат, не заснешь... Я все на одной ножке
прыгаю, чтобы согреться. А люди смотрят и говорят: "Посмотрите, какой
веселенький воробушек!" Ах, только бы дождаться тепла... Да ты уж опять,
брат, спишь?
А летом опять свои неприятности. Раз ястреб версты две гнался за
Воробьем Воробеичем, и тот едва успел спрятаться в речной осоке.
- Ох, едва жив ушел! - жаловался он Ершу Ершовичу, едва переводя дух. -
Вот разбойник-то!.. Чуть-чуть не сцапал, а там бы поминай как звали.
- Это вроде нашей щуки, - утешал Ерш Ершович. - Я тоже недавно
чуть-чуть не попал ей в пасть. Как бросится за мной, точно молния. А я
выплыл с другими рыбками и думал, что в воде лежит полено, а как это полено
бросится за мной... Для чего только эти щуки водятся? Удивляюсь и не могу
понять...
- И я тоже... Знаешь, мне кажется, что ястреб когда-нибудь был щукой, а
щука была ястребом. Одним словом, разбойники...
II
Да, так жили да поживали Воробей Воробеич и Ерш Ершович, зябли по
зимам, радовались летом; а веселый трубочист Яша чистил свои трубы и попевал
песенки. У каждого свое дело, свои радости и свои огорчения.
Однажды летом трубочист кончил свою работу и пошел к речке смыть с себя
сажу. Идет да посвистывает, а тут слышит - страшный шум. Что такое
случилось? А над рекой птицы так и вьются: и утки, и гуси, и ласточки, и
бекасы, и вороны, и голуби. Все шумят, орут, хохочут - ничего не разберешь.
- Эй вы, что случилось? - крикнул трубочист.
- А вот и случилось... - чиликнула бойкая синичка. - Так смешно, так
смешно!.. Посмотри, что наш Воробей Воробеич делает... Совсем взбесился.
Синичка засмеялась тоненьким-тоненьким голоском, вильнула хвостиком и
взвилась над рекой.
Когда трубочист подошел к реке, Воробей Воробеич так и налетел на него.
А сам страшный такой: клюв раскрыт, глаза горят, все перышки стоят дыбом.
- Эй, Воробей Воробеич, ты это что, брат, шумишь тут? - спросил
трубочист.
- Нет, я ему покажу!.. - орал Воробей Воробеич, задыхаясь от ярости. -
Он еще не знает, каков я... Я ему покажу, проклятому Ершу Ершовичу! Он будет
меня поминать, разбойник...
- Не слушай его! - крикнул трубочисту из воды Ерш Ершович. - Все-то он
врет...
- Я вру? - орал Воробей Воробеич. - А кто червяка нашел? Я вру!..
Жирный такой червяк! Я его на берегу выкопал... Сколько трудился... Ну,
схватил его и тащу домой, в свое гнездо. У меня семейство - должен я корм
носить... Только вспорхнул с червяком над рекой, а проклятый Ерш Ершович, -
чтоб его щука проглотила! - как крикнет: "Ястреб!" Я со страху крикнул -
червяк упал в воду, а Ерш Ершович его и проглотил... Это называется врать?!.
И ястреба никакого не было...
- Что же, я пошутил, - оправдывался Ерш Ершович. - А червяк
действительно был вкусный...
Около Ерша Ершовича собралась всякая рыба: плотва, караси, окуни,
малявки, - слушают и смеются. Да, ловко пошутил Ерш Ершович над старым
приятелем! И еще смешнее, как Воробей Воробеич вступил в драку с ним. Так и
налетает, так и налетает, а взять ничего не может.
- Подавись ты моим червяком! - бранился Воробей Воробеич. - Я другого
себе выкопаю... А обидно то, что Ерш Ершович обманул меня и надо мной же еще
смеется. А я его к себе на крышу звал... Хорош приятель, нечего сказать! Вот
и трубочист Яша то же скажет... Мы с ним тоже дружно живем и даже вместе
закусываем иногда: он ест - я крошки подбираю.
- Постойте, братцы, это самое дело нужно рассудить, - заявил трубочист.
- Дайте только мне сначала умыться... Я разберу ваше дело по совести. А ты,
Воробей Воробеич, пока немного успокойся...
- Мое дело правое, - что же мне беспокоиться! - орал Воробей Воробеич.
- А только я покажу Ершу Ершовичу, как со мной шутки шутить...
Трубочист присел на бережок, положил рядом на камешек узелок со своим
обедом, вымыл руки и лицо и проговорил:
- Ну, братцы, теперь будем суд судить... Ты, Ерш Ершович, - рыба, а ты,
Воробей Воробеич, - птица. Так я говорю?
- Так! Так!.. - закричали все, и птицы и рыбы.
- Будем говорить дальше! Рыба должна жить в воде, а птица - в воздухе.
Так я говорю? Ну вот... А червяк, например, живет в земле. Хорошо. Теперь
смотрите...
Трубочист развернул свой узелок, положил на камень кусок ржаного хлеба,
из которого состоял весь его обед, и проговорил:
- Вот смотрите: что это такое? Это - хлеб. Я его заработал, и я его
съем; съем и водицей запью. Так? Значит, пообедаю и никого не обижу. Рыба и
птица тоже хотят пообедать... У вас, значит, своя пища! Зачем же ссориться?
Воробей Воробеич откопал червячка, значит, он его заработал, и, значит,
червяк - его...
- Позвольте, дяденька... - послышался в толпе птиц тоненький голосок.
Птицы раздвинулись и пустили вперед Бекасика-песочника, который подошел
к самому трубочисту на своих тоненьких ножках.
- Дяденька, это неправда.
- Что неправда?
- Да червячка-то ведь я нашел... Вон спросите уток - они видели. Я его
нашел, а Воробей налетел и украл.
Трубочист смутился. Выходило совсем не то.
- Как же это так?.. - бормотал он, собираясь с мыслями. - Эй, Воробей
Воробеич, ты это что же, в самом деле, обманываешь?
- Это не я вру, а Бекас врет. Он сговорился вместе с утками...
- Что-то не тово, брат... гм... Да! Конечно, червячок - пустяки; а
только вот нехорошо красть. А кто украл, тот должен врать... Так я говорю?
Да...
- Верно! Верно!.. - хором крикнули опять все. - А ты все-таки рассуди
Ерша Ершовича с Воробьем Воробеичем! Кто у них прав?.. Оба шумели, оба
дрались и подняли всех на ноги.
- Кто прав? Ах вы, озорники, Ерш Ершович и Воробей Воробеич!.. Право,
озорники. Я обоих вас и накажу для примера... Ну, живо миритесь, сейчас же!
- Верно! - крикнули все хором. - Пусть помирятся...
- А Бекасика-песочника, который трудился, добывая червячка, я накормлю
крошками, - решил трубочист. - Все и будут довольны...
- Отлично! - опять крикнули все.
Трубочист уже протянул руку за хлебом, а его и нет.
Пока трубочист рассуждал, Воробей Воробеич успел его стащить.
- Ах, разбойник! Ах, плут! - возмутились все рыбы и все птицы.
И все бросились в погоню за вором. Краюшка была тяжела, и Воробей
Воробеич не мог далеко улететь с ней. Его догнали как раз над рекой.
Бросились на вора большие и малые птицы.
Произошла настоящая свалка. Все так и рвут, только крошки летят в реку;
а потом и краюшка полетела тоже в реку. Тут уж схватились за нее рыбы.
Началась настоящая драка между рыбами и птицами. В крошки растерзали всю
краюшку и все крошки съели. Как есть ничего не осталось от краюшки. Когда
краюшка была съедена, все опомнились и всем сделалось совестно. Гнались за
вором Воробьем да по пути краденую краюшку и съели.
А веселый трубочист Яша сидит на бережку, смотрит и смеется. Уж очень
смешно все вышло... Все убежали от него, остался один только
Бекасик-песочник.
- А ты что же не летишь за всеми? - спрашивает трубочист.
- И я полетел бы, да ростом мал, дяденька. Как раз большие птицы
заклюют...
- Ну, вот так-то лучше будет, Бекасик. Оба остались мы с тобой без
обеда. Видно, мало еще поработали...
Пришла Аленушка на бережок, стала спрашивать веселого трубочиста Яшу,
что случилось, и тоже смеялась.
- Ах, какие они все глупые, и рыбки и птички! А я бы разделила все - и
червячка и краюшку, и никто бы не ссорился. Недавно я разделила четыре
яблока... Папа приносит четыре яблока и говорит: "Раздели пополам - мне и
Лизе". Я и разделила на три части: одно яблоко дала папе, другое - Лизе, а
два взяла себе.
