Приключения капитана Врунгеля
А.С.Некрасов

Глава III. О том, как техника и находчивость могут возместить недостаток храбрости, и о том, как в плавании надо использовать
все обстоятельства, вплоть до личного недомогания

Дальнее плавание... Слова-то какие! Вы задумайтесь, молодой человек,
прислушайтесь к музыке этих слов.
Дальнее... даль... простор необъятный... пространство. Не правда ли?
А "плавание"? Плавание - это стремление вперед, движение, иными
словами.
Значит так: движение в пространстве.
Тут, знаете, астрономией пахнет. Чувствуешь себя в некотором роде
звездой, планетой, спутником, на худой конец.
Вот поэтому и тянет таких людей, как я или, скажем, мой тезка Колумб,
в дальнее плавание, в открытый океан, на славные морские подвиги.
И все же не в этом главная сила, которая заставляет нас покидать
родные берега.
И если хотите знать, я вам открою секрет и поясню, в чем тут дело.
Удовольствия дальнего плавания неоценимы, что говорить. Но есть
большее удовольствие: рассказать в кругу близких друзей и случайных
знакомых о явлениях прекрасных и необычайных, свидетелями которых вы
становитесь в дальнем плавании, поведать о тех положениях, порой забавных,
порой трагических, в которые то и дело ставит вас превратная судьба
мореплавателя.
Но в море, на большой океанской дороге, что вы можете встретить? Воду
и ветер главным образом.
А что вы можете пережить? Штормы, штиль, блуждания в туманах,
вынужденные простои на мелях... Бывают, конечно, и в открытом море
различные необычайные происшествия, и в нашем походе их было немало, но в
основном про воду, про ветер, про туманы и мели много не расскажешь.
Рассказать-то, положим, можно бы. Рассказать есть что: бывают,
допустим, смерчи, тайфуны, жемчужные отмели - мало ли что! Все это
поразительно интересно. Ну, рыбы там, корабли, спруты - тоже и об этом
можно рассказать. Да вот беда: столько уж об этом порассказано, что не
успеете вы рот раскрыть - все ваши слушатели сразу разбегутся, как караси
от акулы.
Другое дело - заходы, новые берега, так сказать. Там, знаете, есть на
что посмотреть, есть чему удивиться. Да-с. Недаром говорят: "Что город, то
норов".
Вот поэтому такой моряк, как я, любознательный и не связанный
коммерческими интересами, старается всячески разнообразить свое плавание
заходами в чужие страны. И в этом отношении плавание на маленькой яхте
представляет бесчисленные преимущества.
А как же, знаете! Встали вы, допустим, на вахту, склонились над
картой. Вот ваш курс, справа некое царство, слева некое государство, как в
сказке. А ведь там тоже люди живут. А как живут? Интересно ведь посмотреть
хоть одним глазком! Интересно? Извольте, полюбопытствуйте, кто же вам не
велит? Руль на борт... и вот уже входной маяк на горизонте! Вот так-то!
Да-с. Мы шли с попутным ветром, туман лежал над морем, и "Беда"
бесшумно, как призрак, милю за милей глотала пространство. Не успели мы
оглянуться, прошли Зунд, Каттегат, Скагеррак... Я не мог нарадоваться на
ходовые качества яхты. И вот на пятые сутки, на рассвете, туман рассеялся,
и по правому борту у нас открылись берега Норвегии.
Можно бы пройти мимо, но куда торопиться? Я скомандовал:
- Право на борт!
Мой старший помощник Лом положил руль круто направо, и три часа
спустя цепь нашего якоря загрохотала в красивом и тихом фиорде.
Вы не бывали в фиордах, молодой человек? Напрасно! Непременно
побывайте при случае.
Фиорды, или шхеры, другими словами, - это, знаете, такие узкие заливы
и бухточки, запутанные, как куриный след, а кругом скалы, изрытые
трещинами, обросшие мохом, высокие и неприступные. В воздухе стоит
торжественное спокойствие и нерушимая тишина. Красота необычайная!
- А что. Лом, - предложил я, - не сойти ли нам погулять до обеда?
- Есть погулять до обеда! - гаркнул Лом, да так, что птицы тучей
поднялись со скал, а эхо (я сосчитал) тридцать два раза повторило:
"Беда... беда... беда..."
Скалы как бы приветствовали приход нашего судна. Хотя, конечно, на
иностранный манер, ударение не там, но все же, знаете, приятно и
удивительно. Впрочем, по правде сказать, особенно и поражаться нечему. Там
изумительное эхо в фиордах... Да одно ли эхо! Там, батенька, сказочные
места и сказочные бывают происшествия. Вы послушайте, что дальше
случилось.
Я закрепил руль и пошел переодеться в каюту. Лом тоже спустился. И
вот, знаете, я уже совсем готов, шнурую ботинки - вдруг чувствую: судно
получило резкий наклон на нос. Встревоженный, пулей вылетаю на палубу, и
глазам моим представляется печальная картина: нос яхты целиком в воде и
продолжает быстро погружаться, корма же, напротив, вздымается кверху.
Я понял, что сам виноват: не учел особенностей грунта, а главное -
прилив прозевал. Якорь зацепился, держится, как влитой, а вода подпирает.
И цепь потравить невозможно: весь нос в воде, поди-ка ныряй к брашпилю.
Куда там!
Едва мы успели задраить наглухо вход в каюту, как "Беда" заняла
совершенно вертикальную позицию, наподобие рыболовного поплавка. Ну и
пришлось смириться перед стихией. Ничего не поделаешь. Спаслись на корме.
Так там и пересидели до вечера, пока вода начала спадать. Вот так.
А вечером, умудренный опытом, я ввел судно в узкий пролив и причалил
к берегу. Так-то, думаю, будет вернее.
Да-с. Приготовили скромный ужин, произвели уборку, зажгли огни, как
положено, и улеглись спать, уверенные, что не повторится история с якорем.
А утром, чуть свет. Лом будит меня и рапортует:
- Разрешите доложить, капитан: полный штиль, барометр показывает
ясно, температура наружного воздуха двенадцать градусов по Цельсию,
произвести измерение глубины и температуры воды не представилось возможным
за отсутствием таковой.
Я спросонья не сразу и понял, о чем он говорит.
- То есть как это за "отсутствием"? - спрашиваю. - Куда же она
девалась?
Ушла с отливом, - рапортует Лом. - Судно заклинилось между скалами и
пребывает в состоянии устойчивого равновесия.
Вышел я, вижу - та же песня да на новый лад. То прилив нас попутал,
теперь отлив шутки шутит. То, что принял я за проливчик, оказалось
ущельем. К утру вода сошла, и мы встали на твердый грунт, как в сухом
доке. Под килем - пропасть в сорок футов, выбраться нет никакой
возможности. Куда там выбраться! Одно остается - сидеть, ждать погоды,
прилива, вернее сказать.
Но я не привык тратить время по-пустому. Осмотрел яхту со всех
сторон, бросил за борт шторм-трап, взял топор, рубанок, кисть. Заподлицо
обтесал борта в тех местах, где остались сучья, закрасил. А когда вода
пошла на прибыль. Лом закинул с кормы удочку и наловил рыбы на уху. Так
что, видите, даже такое неприятное обстоятельство, если с умом взяться,
можно обернуть на пользу делу, так сказать.
После всех этих событий благоразумие подсказывало покинуть этот
предательский фиорд. Кто же его знает, какие он еще готовит сюрпризы? Но я
человек, как вы знаете, смелый, настойчивый, даже несколько упрямый, если
хотите, и не привык отказываться от принятых решений.
Так и в тот раз: решил гулять - значит, гулять. И как только "Беда"
встала на воду, я перевел ее на новое, безопасное место. Вытравил цепь
подлиннее, и мы отправились.
Идем между скалами по тропинке, и чем дальше идем, тем поразительнее
окружающая природа. На деревьях белки, птички какие-то: "чик-чирик", а под
ногами сухие сучья трещат, и кажется: сейчас выйдет медведь и заревет...
Тут же ягоды, земляника. Я, знаете, нигде не видел такой земляники.
Крупная, с орех! Ну, мы увлеклись, углубились в лес, забыли совсем про
обед, а когда спохватились, смотрим - поздно. Уже солнце склонилось, тянет
прохладой. И куда идти, неизвестно. Кругом лес. Куда ни посмотришь, везде
ягоды, ягоды, одни ягоды...
Спустились вниз, к фиорду, видим - не тот фиорд. А время уже к ночи.
Делать нечего, развели костер, ночь кое-как прошла, а утром полезли на
гору. Может быть, думаем, оттуда, сверху, увидим "Беду".
Лезем в гору, нелегко при моей комплекции, но лезем, подкрепляемся
земляникой. Вдруг слышим сзади какой-то шум. Не то ветер, не то водопад,
трещит что-то все громче, и как будто попахивает дымком.
Я обернулся, гляжу - так и есть: огонь! Обступает со всех сторон,
стеной идет за нами. Тут уж, знаете, не до ягод.
Белки побросали гнезда, прыгают с ветки на ветку, все выше по склону.
Птицы поднялись, кричат. Шум, паника...
Я не привык бегать от опасности, но тут, делать нечего, надо
спасаться. И полным ходом за белками, на вершину скалы, - больше некуда.
Вылезли, отдышались, осмотрелись кругом. Положение, доложу вам,
безвыходное: с трех сторон огонь, с четвертой - крутая скала... Я
посмотрел вниз - высоко, даже дух захватило. Картинка, в общем,
безрадостная, и единственное отрадное пятно на этом мрачном горизонте -
наша "Беда"-красавица. Стоит как раз под нами, чуть качается на волне и
мачтой, как пальчиком, манит к себе на палубу.
А огонь все ближе. Белок кругом видимо-невидимо. Осмелели. У других,
знаете, хвосты в огне пообгорели, так те особенно храбрые, нахальные,
проще сказать: лезут прямо на нас, толкаются, нажимают, того и гляди,
спихнут в огонь. Вот оно как костры разводить!
Лом в отчаянии. Белки тоже в отчаянии. Признаться, и мне не сладко,
но я не подаю виду, креплюсь - капитан не должен поддаваться унынию. А как
же!
Вдруг смотрю - одна белка нацелилась, хвост распушила и прыг прямо на
"Беду", на палубу. За ней другая, третья и, гляжу, - как горох,
посыпались. В пять минут у нас на скале стало чисто.
А мы что, хуже белок, что ли? Я решил тоже прыгать. Ну, искупаемся в
крайнем случае. Подумаешь, велика важность! Это даже полезно перед
завтраком - искупаться. А у меня так: решено - значит, сделано.
- Старший помощник, за белками - полный вперед! - скомандовал я.
Лом шагнул, занес уже ногу над пропастью, но вдруг извернулся, как
кошка, и назад.
- Не могу, - говорит, - Христофор Бонифатьевич, увольте! Не буду
прыгать, я лучше сгорю...
И я вижу: действительно сгорит человек, а прыгать не станет.
Естественная боязнь высоты, болезнь своего рода... Ну что тут делать! Не
бросать же беднягу Лома!
Другой бы растерялся на моем месте, но я не таков. Я нашел выход.
У меня с собой оказался бинокль. Прекрасный морской бинокль с
двенадцатикратным приближением. Я приказал Лому поставить бинокль по
глазам, подвел его к краю скалы и строгим голосом спрашиваю:
- Старший помощник, сколько белок у вас на палубе?
Лом принялся считать:
- Одна, две, три, четыре, пять...
- Отставить! - крикнул я. - Без счета принять, загнать в трюм!
Тут чувство служебного долга взяло верх над сознанием опасности, да и
бинокль, как ни говорите, помог: приблизил палубу. Лом спокойно шагнул в
пропасть...
Я глянул вслед - только брызги поднялись столбом. А минуту спустя мой
старший помощник Лом уже вскарабкался на борт и принялся загонять белок.
Тогда и я последовал тем же путем. Но мне, знаете, легче: я человек
бывалый, могу без бинокля.
А вы, молодой человек, учтите этот урок, при случае пригодится:
соберетесь, к примеру, с парашютом прыгать, непременно возьмите бинокль,
хоть плохонький, какой-никакой, а все-таки, знаете, как-то легче, не так
высоко.
Ну, спрыгнул. Вынырнул. Забрался и я на палубу. Хотел Лому помочь, да
он парень расторопный, один справился. Не успел я отдышаться, а он уже
захлопнул люк, встал во фронт и рапортует:
- Принято без счета полный груз белок живьем! Какие последуют
распоряжения?
Вот тут, знаете, подумаешь, какие распоряжения.
На первое время ясно, поднимать якорь, ставить паруса да и уходить
подобру-поздорову от этой горящей горы. Ну его к дьяволу, этот фиорд.
Смотреть тут нечего больше, да и жарко стало к тому же... Так что по этому
вопросу у меня сомнений не возникло. А вот что с белками делать? Тут,
знаете, похуже положение. Черт их знает, что с ними делать? Хорошо, еще
вовремя в трюм загнали, а то, знаете, проголодались негодные зверюшки,
принялись грызть снасти. Еще бы чуть - и ставь весь такелаж.
Ну конечно, можно бы ободрать с белок шкурки и сдать в любом порту.
Мех ценный, добротный. Не без выгоды можно бы провести операцию. Но это
как-то нехорошо; они нас спасли, во всяком случае указали путь к спасению,
а мы с них последние шкурки! Не в моих это правилах. А с другой стороны,
везти с собой всю эту компанию вокруг света - тоже удовольствие не из
приятных. Ведь это значит кормить, поить, ухаживать. А как же - это закон:
принял пассажиров - создай условия. Тут, знаете, хлопот не оберешься.
Ну я решил так: дома разберемся. А у нас, у моряков, где дом? В море.
Макаров, адмирал, помните, как говорил: "В море - значит дома". Вот и я
так. Ладно, думаю, выйдем в море, а там подумаем. Запросим в крайнем
случае инструкции в порту отправления. Да-с.
Вот и пошли. Идем. Встречаемся с рыбаками, с пароходами. Хорошо! А к
вечеру ветерок закрепчал, начался настоящий шторм - баллов десять. Море
бушует. Как поднимет нашу "Беду", как швырнет вниз!.. Снасти стонут, мачта
скрипит. Белки в трюме укачались с непривычки, а я радуюсь: "Беда" моя
держится молодцом, на пять с плюсом сдает штормовой экзамен. И Лом -
героем: надел зюйдвестку стоит, как влитой, у руля и твердой рукой держит
штурвал. Ну, я постоял еще, посмотрел, полюбовался на разбушевавшуюся
стихию и пошел к себе в каюту. Сел к столу, включил приемник, надел
наушники и слушаю, что там в эфире творится.
Чудесная это штука - радио. Нажмешь кнопку, повернешь рукоятку - и
на-ка, все к твоим услугам: музыка, погода на завтра, последние новости.
Другие, знаете, болеют насчет футбола - так тоже, извольте: "Удар! Еще
удар!.. И вратарь вынимает мяч из сетки..." Словом, не мне вам
рассказывать: радио - великая вещь! Но я в тот раз как-то неудачно попал.
Поймал Москву, настроился, слышу: "Иван... Роман... Константин...
Ульяна... Татьяна... Семен... Кирилл..." - точно в гости пришел и
знакомишься. Прямо хоть не слушай. А у меня еще зуб был с дуплом,
разболелся что-то... должно быть, после купанья, - так разболелся, хоть
плачь.
Ну, я решил прилечь, отдохнуть. Совсем было снял наушники, вдруг
слышу: никак, SOS? Прислушался: "Т-Т-Т... Та, Та, Та, Т-Т-Т..." Так и
есть: сигнал бедствия. Судно гибнет, и здесь где-то, близко. Я замер,
ловлю каждый звук, хочу узнать поподробнее: где? что? В это время накатила
волна, да так поддала "Беду", что она, бедняжка, совсем легла на борт.
Белки взвыли. Но это бы еще ничего. Тут гораздо хуже получилось: приемник
прыг со стола, сорвался, знаете, хлоп о переборку и разлетелся в куски. И
вижу: не соберешь. Передачу, конечно, как ножом отрезало. И такое тяжелое
чувство: рядом кто-то терпит бедствие, а где, кто - неизвестно.
Надо идти выручать, а куда идти - кто его знает? И зуб еще хуже
разболелся.
И вот представьте: он-то меня и выручил! Я недолго думая хватаю конец
антенны - и прямо в зуб, в дупло. Боль адская, искры из глаз посыпались,
но зато прием опять наладился. Музыки, правда, не слышно, да мне,
признаться, тут музыка и ни к чему. Какая там музыка! А морзе зато - лучше
не придумаешь: точка - кольнет незаметно, как булавочкой, а уж тире -
точно кто шуруп туда закручивает. И никакого усилителя не нужно, и никакой
настройки - больной зуб с дуплом и без того обладает высокой
чувствительностью. Терпеть трудно, конечно, но что поделаешь: в таком
положении приходится жертвовать собой.
И, поверите ли, так всю передачу до конца на зуб и принял.
Записал, разобрал, перевел. Оказывается, почти рядом с нами
норвежский парусник потерпел аварию: сел на мель на Доггербанке, получил
пробоину, вот-вот пойдет ко дну.
Тут думать некогда, надо идти выручать. Я забыл про зубную боль и сам
стал распоряжаться спасением. Поднялся на палубу, стал к штурвалу.
Идем. Ночь кругом, холодное море, волны хлещут, ветер свистит...
Ну, с полчаса прошли, отыскали норвежцев, осветили ракетами. Я вижу -
дело дрянь. Вплотную, борт о борт, не станешь - разобьет. Шлюпки у них все
снесло, а на концах перетаскивать людей в такую погоду тоже рискованно:
перетопишь, чего доброго.
Зашел с одной стороны, зашел с другой - ничего не выходит. А шторм
разыгрался пуще прежнего. Как накатит на это суднишко волна, так его и не
видно совсем. Перекатывает через палубу, одни мачты торчат... Стоп, думаю,
это нам на руку.
Я решил рискнуть. Зашел на ветер, повернул оверштаг и вместе с волной
на всех парусах пошел фордевинд полным ходом.
Расчет тут был самый простой: у "Беды" осадка небольшая, а волны -
как горы. Удержимся на гребне - как раз и проскочим над палубой.
Ну, знаете, норвежцы уже отчаялись, а я тут как тут. Стою в руле,
правлю так, чтобы не зацепить за мачты, а Лом ловит потерпевших прямо за
шиворот, сразу по двое. Восемь раз так прошли и вытащили всех -
шестнадцать человек во главе с капитаном.
Капитан немножко обиделся: ему последнему полагается покидать судно,
а Лом в спешке да в темноте не разобрал, подцепил его первым. Некрасиво
получилось, конечно, ну да ничего, бывает... И только сняли последнюю
пару, смотрю - катит девятый вал. Налетел, ухнул - только щепки полетели
от несчастного суднишка.
Норвежцы сняли шапки, стоят дрожат на палубе. Ну, и мы посмотрели...
Потом развернулись, легли на курс и пошли полным ходом назад, в Норвегию.
На палубе теснота - не повернешься, но норвежцы ничего, довольны
даже. Да и понятно: конечно, и тесно и холодно, а все лучше, чем купаться
в такую погоду.
Да... Выручил, спас норвежцев. Вот тебе и "Беда"! Для кого беда, для
кого чудесное, так сказать, избавление от гибели.
А все находчивость! В дальнем плавании, молодой человек, если хотите
быть хорошим капитаном, никогда не теряйте ни одной возможности,
используйте все для пользы дела, даже личное недомогание, если к тому
представится случай. Вот так-то!

далее >>>